Седой старик сидел за столом и глухо кашлял, он переживал очередной приступ, которые за последнее время участились.
- Дьявол! Проклятый кашель, дожил…
Он вновь задохнулся и схватился за грудь, справившись с кашлем, старик взял в руки простой шнурок с висящей на нем медной монеткой, сейчас такие уже не в обороте, выцветшие глаза вперились в стершиеся грани и из больной груди вырвался тяжелый вздох. Комната наполнилась мраком, медленно подступали ранние осенние сумерки, ветер со стуком распахнул окно, старик сидел, не шевелясь, и не сводил глаз с монеты. Тихой безмолвной тенью вошел старый слуга и поставил на стол зажженную свечу, он исчез также бесшумно как появился, перед этим закрыв окно и поежившись от холода, старик не чувствовал ничего. Бывший мушкетер со звоном опустил монету на стол и накрыл ее своей старческой трясущейся рукой, затем посмотрел на пламя свечи и его бледные, потрескавшиеся губы на миг тронула робкая улыбка, на короткое мгновение даже морщины в уголках его глаз разбежались, лоб разгладился, и во взгляде сверкнуло что-то напоминавшее прежнего … но нет, взгляд и улыбка тут же исчезли, он покачал головой и уставился на свечу невидящим взглядом. Его старая изношенная память попыталась оживить былое, какие-то картинки замелькали в голове: юность, друзья, зрелость, интриги и горе, много горя, этот человек выстрадал свою жизнь, которую сейчас доживал, воск свечи медленно капал на стол. Старик взял бутылку вина и отпил прямо из горла.
- Один за всех! - Он горько рассмеялся и чокнулся с воздухом.
- Вот и выпью один за всех, не привыкать же. – Он осушил бутылку и вновь закашлял. – Да, не тот старик стал, то ли дело раньше.
Комната погрузилась в тишину, старик уснул, он прерывисто вздыхал и хмурился во сне. Вот уже много лет он не видел снов, но в этот раз, сон был ярким и реалистичным, это было воспоминанием его молодости, его прошлой жизни, которая рухнула в один миг вместе с иллюзиями и глупыми мечтами. Слова, пустые и глухие слова: дружба, любовь, честь, достоинство – все ложь и пустота, вселенская пустота…
Четыре мушкетера как один в синих плащах с крестами идут по улицам Парижа, веселые, чуточку хмельные и счастливые, их объятья крепки, они молоды и преданны друг другу. В их головах и сердцах живут жаркие представления о чести, любви, долге, дружбе, справедливости. Эти представления они воплощают в жизнь, стараясь расставить все по своим местам и сделать ее правильной, чистой и чуточку лучшей. Они, не задумываясь, рискуют своими жизнями друг для друга и для сильных мира сего на службе у которых состоят. Глупцы, они так слепы, но прозрение скоро настигнет их.
Еще несколько лет спустя, уже не мушкетеры, уже не на улицах Парижа, уже не так сильно бьются сердца, и пыл дружбы поутих, стали рассудительнее, трезвее смотреть на жизнь, у каждого она стала своей, нет, еще не чужие, но и не родные друг другу как раньше. Одеты в разные костюмы, от прежних мушкетеров не осталось и следа, на лицах полуулыбки, в голове тайные мысли, стали скрытными, но еще не равнодушными. Вместо объятий чинные поклоны и рукопожатия. Где ты, хваленое благородство? Где ты, доблестная храбрость? Где ты, добрая и открытая душа? Где ты, безоглядная преданность? Исчезло, все исчезло, во мраке прожитых лет…
А вот кульминация – случайная встреча, мимолетный кивок головой и холодное поджатие руки, полупоклон, следуя правилам этикета, пустые глаза, пустые слова, забывчивое сердце. Каждый из них разочарован и ни одному  нет дела до другого. Суровая реальность, здесь не место глупым мечтам и наивным порывам, это жизнь, она все расставляет на свои места. Вновь торопятся, спешат и расходятся в разные стороны, расходятся, чтобы более никогда не встретиться. Внезапно один из них останавливается и оборачивается назад, его голос не такой сильный, как в молодости, но еще не приобретший старческие нотки спрашивает:
- А как же дружба?
Один поворачивается и качает головой:
- Пустой звук!
- И справедливость?
Еще один не оборачиваясь, уходит дальше, качая головой.
- Но преданность?
- Кому и ради чего? Напрасный порыв, почти изжитый новым веком. - Резонно отвечает третий и тут же говорит. - Настало новое время – век выгоды и жизни для себя, все эти громкие слова напрасны.
- Так значит, прощайте? – Интересуется второй, стоя вполоборота.
- Выходит - Прощайте!
- Навсегда?
- Навеки!
- Забудем все?
- Так будет лучше.
И вот ушли, один спустя шагов не более чем сто, убит был, пулей из свинца и прямо в грудь, упал на землю, вскрикнув. Второй прожил еще лет пять, погиб, в простой забаве, шутки ради – рок. Еще один прожил большую жизнь, но одинок и всеми был забыт и умер как-то непонятно, нашли не сразу, но нашли, похоронили, с почестью, в богатстве. Четвертый же, сейчас пред вами, он видит сон, но вот он вздрогнул и проснулся.
Седой старик встал, он сгорбился и оперся на стол, разыскивая глазами старую стершуюся монету на шнурке, он смотрит и не видит, зрение оставляет его, но ощупью находит ее и проводит по ней пальцем. Она совсем гладкая, на ней стерлись все насечки, как из благородных сердец стерлись следы былой дружбы. Чего добился каждый в одиночку? Да ничего, все умерли, забыты.
- Дрянное время… дружба звук пустой, о чести уж никто не вспоминает… Ах, что-то сердце разболелось и бьется гулко…
Он хотел было добавить что-то еще и излить свою больную душу пустоте и тишине, но не успел, приступ кашля сразил его, и он не мог бороться с ним, а где прикажете брать силы? И дряхлый старик схватился за край стола, понимая, что час его настал, он стал шептать знакомую молитву, закончить не успел, лишь прошептал «Прими Господь раба…» и умер. Да, просто взял и умер, последний из четверки той, которая могла, но не сумела, которая была, но больше нет ее и память о себе она не сохранила, что могут рассказать бесстрастные могилы? Искать причину их несчастья, теперь уж ни к чему, а впрочем, она проста. Четыре сердца бились как одно, но годы, время, расстоянье, люди - сумели их разъединить, они и сами виноваты, слишком были заняты собой и забыли о друзьях. Фатальная ошибка. Могли бы шаг друг к другу сделать, но… не сделали и отдалились, закрыли души, сердце на замок, и лишь в небесной сини растворились как мотыльки, летя на огонек…