В XVII веке в Париже уже были свои гламурные блонди. Были они, не в пример, к сожалению, сегодняшним изобретательнее (хотя, виной тому, могло быть всего лишь отсутствие телевизора и необходимость читать, чтобы не помереть со скуки). Тусовались тогдашние тёлочки бомонда в салоне госпожи де Рамбуйе; итогом посиделок стало создание собственного сленга, в котором все слова, осуждённые как вульгарные, были заменены на более вычурные и подходящие тогдашним "ангелам во плоти". Писатель Антуан Бодо Сомэз, частый гость этого салона издал все эти новоязы в "Le grand dictionnaire des Pretieuses" (Большой словарь драгоценностей), вышедшем в Париже в 1660 году. Словарь содержит всю эту чепуху, но порой весьма забавную.
Далее небольшая выдержка из книги Иштвана Рат-Вега (венгерский писатель и просветитель, 23.XI.1870- 18.XII.1959) "Комедия книги".
"Здравым умом трудно постичь, почему им не годилось слово "окно" и почему его надо было окрестить "дверью стены", причем слово "дверь" тоже было в свою очередь выброшено за окно, а водворен на его место "верный страж". У драгоценных дам не было ни глаз, ни ушей, ни зубов, ни рук, ни ног. Глаз как "зеркало души" еще пережил прошедшие с тех пор времена, пристроившись в языке нашей эпохи как общее место, но почему "зеркало" в свою очередь сослано и перетолковано как "советник грации", понять трудно. "Нос" фигурирует в словаре как "врата величавого", причем надо знать, что "величавый" означает "ум, мозг". "Зубы" - "меблировка уст". "Рука" - "прекрасный двигатель". Ладно. Но кому пришло в голову назвать "ноги" "милыми страдальцами"? Потому что они должны носить тело? Ведь меблировка была не только у уст, но и в салонах, и если дама уставала, она могла сесть на стул, то есть - пардон - на "приспособление для беседы". И чем она садилась? Почему эта часть тела получила название "нижнего лукавого" (le ruse inferior)? Ведь она тем и знаменита, что заявляет о себе довольно откровенно. И все-таки не совсем подходил драгоценный язык к теории платонической любви, потому что груди получили название "подушечки любви". А, может, они только ими и были? Значительно понятнее вздох замужней женщины в начале беременности: "Чувствую стук дозволенной любви" (но при этом почему стук в начале беременности?). Метафорический перенос приводит на память слово "дверь", а выражение "стучать в дверь", кстати говоря, очень грубое. Правильнее: "заставить говорить немого".
Но хватит критиканствовать. Последуем-ка лучше за словарем Бодо Сомэза без всяких комментариев:
Ночь - богиня теней.
Луна - факел ночи.
Звезды - родители удачи и склонностей.
Свеча - восполнение дня, горение.
Бумага - немой толкователь сердец.
Книги - немые мастера.
Книготорговля - усыпальница живых и мертвых.
Поэт - младенец, кормящийся грудью муз.
Романы - приятная ложь, глупость мудрецов.
Пьеса - глашатай грехов и добродетелей.
Музыка - рай слуха.
Эхо - невидимый собеседник.
Слезы - дочери боли.
Врач - внебрачный сын Гиппократа (I).
Словарь служит вместе с тем и кладезем образцов драгоценной беседы. Несколько примеров будет достаточно, а то читателем овладеет "великий пост развлечения", т. е. скука.
Я очень люблю остроумных людей: К остроумным людям испытываю страстную нежность.
Вы говорите очень длинно: Кажется, что во время беседы вы только и делаете, что роняете капельки мыслей.
Эти слова очень грубы: Чувствительный слух страдает при звуке этих слов.
Эта мадемуазель очень остроумна: Эта мадемуазель не что иное, как экстракт человеческого духа.
От этой мадемуазели можно добиться, чего хочешь: У этой мадемуазели приятные добродетели.
Мадемуазель начинает стареть: Снег лица мадемуазели начинает таять.
Ваша собака здесь нагадила: Ваша собака вела себя преувеличенно."