Карета размеренно двигалась по выложенной камнем мостовой Парижа. Скрип колес и цоканье подков лошадей попадали в такт покачивания экипажа. Ехать мне предстояло через весь Париж. Да-да, именно через весь. Встреча с Ее Величеством была назначена на нейтральной территории, а именно, у северного выезда из города. Сейчас же мне необходимо было добраться до его южных окраин. Занавески было задернуты. Чуть приоткрывая их, я периодически следила за своим местонахождением в небольшую щель. Чувствуя, что начинаю кунять носом, я поудобнее устроилась и прикрыла глаза. Совсем скоро я задремала и проснулась  только тогда,  когда достигла целы. Вернее даже сказать, меня разбудили.
-Госпожа – тихонько позвал кучер – Мы на месте…
   Томно приоткрыв глаза и слабо зевнув, я покинула экипаж, опираясь на руку слуги. Моим глазам представился чудесные особняк. Его окружали великолепные сады, неотъемлемая деталь владений моего старого знакомого.
-Благодарю, Герг, ты можешь быть свободен – ответила я и легким жестом показала, что ждать меня необязательно.
-Но, госпожа… - попытался было возразить слуга.
-Я вернусь сама, только оставьте мне коня – приказала я.
   Сопровождавший меня мушкетер покорно спешился. К благородному животному вмиг бросились, скинув сонную одурь, конюхи и слуги. В этом доме мушкетеры были уважаемыми гостями. К тому же не часто дамы разъезжают при этакой охране. Одобрительно кивнув, я стала подниматься по лестнице вслед за слугой, что должен был отвести меня к своему хозяину. Понимая, что с хозяйкой лучше не спорить, кучер кивнул мушкетеру на экипаж. Тот влез в карету и они покинули территорию владений графа.
   Войдя в поместье, я окинула взглядом некогда знакомый интерьер. На стенах были все те же картины, полы украшали все те же ковры, а на столике в гостиной по-прежнему маячил бокал и бутылка доброго вина.
-Сударыня, граф попросил подождать его здесь – оповестил слуга – В скором времени он спуститься к вам.
-Благодарю, милейший – кивнула я, после чего мой проводник удалился.
   В этом чудесном особняке я знала буквально каждую комнату. За исключением конечно лабиринтов, я всегда боялась заблудиться, поэтому никогда не обследовала их глобально. Подойдя к окну, я на мгновение задумалась. В моих мыслях завертелись тысяча воспоминаний, связанных с единственным проведенным здесь днем. Окунувшись в прошлое, я даже не услышала приближающихся ко мне шагов.
-Герцогиня? – окликнул меня знакомый голос – Господи, неужели что-то случилось, что вы преодолели такое расстояние, чтобы добраться до моего поместья?
   Легко вздрогнув, я обернулась. Передо мной стоял Атос…граф де Ля Фер…мой бывший муж и БЫВШИЙ палач. Большую часть моего лица скрывала шляпа, поэтому мушкетер не сразу узнал меня.
-Простите, сударыня, кажется я спутал вас с одной особой – извинился Атос и склонился в поклоне – Граф де Ля Фер к вашим услугам…
-Вы не узнали меня, любезный? – спросила я.
-Не сочтите это за слабоумие, но я, право, не припомню вас, сударыня. Быть может будет лучше если вы представитесь?
   Я не ответила. Приблизившись к хозяину особняка на несколько шагов, я сняла шляпу и с неподдельным интересом проследила за его реакцией. Граф был удивлен безмерно, по его лицу даже прокатилась тень ужаса, однако он постарался скрыть это притворным безразличием. Сказать по правде, не знай, я его столько лет, ни за что не смогла бы определить, что именно он почувствовал, увидев меня живой и невредимой. Смесь чувств, что ощутил граф, была мне знакома. Нечто отдаленное я почувствовала при нашей последней встрече в «Красной голубятне», однако ко всему испытуемому так же прилагался непреодолимый страх.
-Миледи… - совершенно спокойно осведомился Атос – Ад снова воскресил вас? Забавно… Совсем недавно я вспоминал о вас.
-Я вижу, что совсем не радую вас, граф, но мне необходимо поговорить с вами – в тон ему ответила я.
-Ну, что ж, говорите – де Ля Фер указал на свободное кресло, а сам опустился в соседнее – Гримо, принеси еще один бокал!
   Как я и предполагала, разговор начинать следовало мне. Я знала, что граф имеет свойство говорить исключительно о деле, однако и придумать причину было трудно. Он явно видел ложь в моих глазах, а значит, мои отговорки могли сделать только хуже. Атос выжидающе смотрел на меня, ожидая пока я соизволю проронить хоть слово. Но я молчала, изредка сталкиваясь с ним взглядом и сию, же минуту отводя его. Вошедший слуга поставил на столик еще одни бокал и вновь удалился. Своим появлением он разорвал ту нить, что была так туго натянута между мною и графом. Атос поднялся, наполнил бокалы и преподнес один мне.
-Ну, что же вы молчите, Миледи, неужели вы так удивлены видеть меня живым и невредимым? – с холодом в голосе спросил мушкетер.
   Покручивая в руках бокал, наполненный изумительным красным вином, я вновь не проронила ни слова. Чувствуя на себе тяжелый взгляд Атоса, я медленно сгорала. Признаться, никогда не думала, что будет так трудно увидеть его снова. Как оказалось, я была не потерянным человеком и совесть, то есть человечность, во мне еще имеется.
-Я рада видеть вас таким, граф – наконец произнесла я – Право, я удивлена, что вы не прогнали меня сразу. Ведь я столько боли причинила вам…
-С исповедью это не ко мне, сударыня – с некоторой усмешкой, мелькнувшей в глазах, отметил де Ля Фер – Почему бы вам не посетить священника?
-У меня с некоторых пор на них аллергия…
-Вот как, ну здесь уж я вам не помощник, сударыня… - по голосу Атоса было видно, что он ждет не дождется моего ухода, хотя и больше заинтересован, чем насторожен моим неожиданным визитом – Так как вам все-таки удалось избежать такой печально участи?
   На этот раз я улыбнулась. Сделав небольшой глоток изумительного, терпкого напитка, я невольно накрыла ладонью эфес шпаги.
-Палач. Как оказалось, он заклеймил меня в приступе ревности и там, на острове, самозабвенно каялся в содеянном – начала я.
   Граф проследил за движением моей руки и остановил взгляд на кольце, украшающим мой перст. Кивнув на украшение, он осведомился:
-Подарок вашего очередного поклонника? Или может быть супруга?
-Ах, это! – я опустила глаза на кольцо и улыбнулась – Подарок Ее Величества. В знак благодарности за мою верность и покорность.
   Мои слова, прямо таки, изумили Атоса. Мужчина поудобнее устроился в кресле и несколько недоверчиво глянул на меня. Сделав несколько небольших глотков вина, граф окинул меня вопросительным взглядом, что недвусмысленно свидетельствовало о его желании получить все ответы.
-Хотите спросить с каких это пор я служу королеве? – переспросила я и, получив одобрительный кивок, ответила – С тех самых пор как спаслась от мести кардинала. Видите ли, после счастливого завершения моей, так называемой, казни, я некоторое время вынуждена была скрываться. В том числе и от Его Высокопреосвященства. Знаете, я сотни раз прокручивала в голове весь тот роковой день и пришла к выводу, что когда-то слишком сильно ошибалась в вас, милорд. Да-да, не удивляйтесь, я признаю свои ошибки… Не стану говорить, что побудило меня отречься от политики Ришелье и его покровительства, но было это отнюдь не благородство и совесть – продолжала я – Вам ведь известно, что особы, предавшие Его Высокопреосвященства неминуемо отправляются в Бастилию… Но я знала слишком много, поэтому в его интересах было покончить со мной раньше, чем до ушей остальных дойдут тайны его двора. Разумеется, что сам Красный Герцог ни за что не стал бы марать руки, как никак его сан не поддерживает такое открытое насилие, поэтому он отдал приказ о моей казни, как ягненка, бросив к своим псам-гвардейцам.
   Граф де Ля Фер внимательно слушал мой рассказ. Я же, в свою очередь, красноречиво описывала ему события, последовавшие за неудачным исполнением приказала Армана. А неудачным, потому что доблестные и благородные, полные отваги и мужества, мушкетеры короля вздумали вступиться за даму. Схватка была захватывающая, однако после первых же звонов, скрещенных шпаг, я потеряла сознание. Очнулась я только спустя неделю. Как я узнала позже, мушкетерам удалось отбить добычу у, так званых, гиен и они поспешили доставить меня к г-ну д`Тревилю. Некоторое время я еще провела в Лазарете, после чего капитан навестил меня. Я не имела ни малейшего понятия, откуда он мог знать о моей дурной славе, но начинала догадываться, кто мог взболтнуть подобное…
-Из нашей задушевной беседы я узнала, что прознав на аудиенции про израненную гвардейцами особу, Ее Величество поспешила навестить ее. Все это время я все еще крепко спала и что она говорила, не имела чести слышать, однако от капитана я узнала, что королева распорядилась назначить меня своей фрейлиной. Это удивительно, я соглашусь с вами – ответила я на кивок графа – В общем то именно с этих самых пор я и нахожусь с вами по одну сторону баррикад…
-И вы явились, чтобы сообщить мне эту замечательную новость? – осведомился Атос – Я тронут…
-Я приехала, чтобы просить прощения у вас, граф де Ля Фер – несмело произнесла я – За ту боль, что причинила вам 6 лет назад и за те проблемы, что сотворила недалече, как год назад… Понимаю, вам трудно поверить мне, к тому же, вам, наверняка, даже неприятно беседовать сейчас со мной, но я хочу сказать, что благодарна вам. В некотором роде, это вы сделали меня такой, какая я есть сейчас…
   Атос поднялся и отошел к окну, скрывая отчего-то погрустневший взгляд. Чуть повернув голову в сторону, я краем глаза проследила за ним. Граф молчал. Поставив бокал на позолоченный поднос, я поднялась и молча подошла к нему. Несколько боязливо я коснулась его плечо и, будто ошпарившись, сразу же отдернула руку.
-Граф, все это время я думала о вас – тихо сказала я – Знаете, я безмерно счастлива, что нашла вас и что вы так гостеприимно приняли меня…
-Миледи, вы знаете, что я до сих пор люблю вас и нагло пользуетесь этим – с горечью произнес Атос – Я не в праве осуждать вас, быть может, вы и вправду изменились, но изменился и я. Поймите…
-Я понимаю – перебив мужчину, ответила я.
   Мушкетер обернулся ко мне и внимательно посмотрел в мои глаза. Казалось, что в моем взгляде он искал что-то, пытался разглядеть ответы на, мучающие его, вопросы. Несколько мгновений смотря в глаза мужчины, я склонила голову. Глаза мои начинали наполняться слезами, а я не хотела показывать этого. Схватив со спинки кресла шляпу, я сделала несколько больших шагов в сторону двери.
-Анна! – окликнул меня Атос – Постойте! Я не сказал, что не желаю видеть вас…
-Однако я поняла это именно так – я обернулась, совершенно забыв о влажных глазах.
   Граф приблизился ко мне и крепко обнял. Прижавшись к его груди, я не могла больше сдерживать слез и по моим щекам градом покатились соленые капли, одна за другой. Тихонько всхлипывая, я, будто котенок, сжалась в комочек в его объятьях.
-Ну, что же вы – приговаривал де Ля Фер – Что же вы, не нужно плакать. Неужели я так сильно обидел вас? Простите меня…
   Вдоволь излив душу на рубашку графа, я чуть отстранилась от него и вытерла мокрые дорожки с щек.
-Так то лучше – улыбнулся мужчина – Миледи, слезы вам не к лицу, вам нужно больше улыбаться. Как тогда, помните?
   В ответ снова молчание. Промокнув белым платочком глаза я чуть улыбнулась. Атос улыбнулся в ответ, на что я снова опустила глаза. Еще несколько мгновений мы помолчали, после чего я совершенно спокойно произнесла:

дня. И сейчас она вновь, каким-то мистическим образом, смогла выжить. Но, на этот раз, она не мстит, не препятствуем закону, не старается обольстить или обыграть. Она стоит у него на пороге и умоляет простить ей ее грехи.
   Атос терялся в догадках, к чему же все это. Либо я действительно так изменилась, либо вновь готовлю какой-нибудь заговор, плету интригу. Мушкетер все больше и больше склонялся ко второму варианту, но его сердце… Оно стремилось и желало поверить…
   Я понимала, что смогу иметь того доверия, что когда-то было доступно. Но слишком многое произошло за это время, слишком многое мне пришлось понять и поменять. Одно только осознание того, что я сломала жизнь не только себе, но и ему, открывало на сердце все новые и новые кровоточащие раны.
   Атос резко поднялся и встал у окна, всматриваясь в густые заросли сирени. Мужчина усмехнулся своим мыслям и вновь вернулся в кресло.
-Сама госпожа Фортуна – с улыбкой сказал он.
-Не каждому удается спастись дважды, не так ли? – по привычке тихо войдя в комнату, просила я.
   Граф обернулся. Он поднялся и, отставив бокал, приблизился ко мне:
-Как же все-таки вам это удается? – на лице мушкетера отражалась добрая улыбка.
-Палач мне клялся, что влюблен… Да будет проклят он… - томно произнесла я, а затем добавила уже нормальным голосом – К чему эти допросы, милейший?
   Атос лишь кивнул в ответ. Заметив на моем поясе шпагу, а в руках шляпу, мужчина понял, что оставаться здесь я, отнюдь, не намерена. Не знаю, что за мысль мелькнула в его подсознании, однако…
-Вы уходите, Миледи? – вмиг посерьезнев, спросил мушкетер.
-Прошу вас, называйте меня просто Анна – попросила я, после чего все же ответила на его вопрос – Да, я, пожалуй, вернусь в Лувр. Ее Величество ожидает меня у себя, а я не могу заставить ее ждать. Да, и дома мне будет намного лучше. Родные стены лечат, как говорят…
   Я опустила голову вниз, смущенно покручивая в руках шляпу. Чувство некой торжественности и необычности придавало еще большее смущение. Однако, быстро справившись с этим, недоступным мне ранее, чувством, я вновь подняла глаза на графа де Ля Фер.
-Анна – наконец сказал он – неужели вы думаете, что я могу отпустить вас к Ее Величеству в таком состоянии? Вы останетесь здесь до вашего полного выздоровления!
   Возразить я не смела. Но и оставаться здесь было тяжело. Граф, судя по всему, понимал такое мое поведение, потому что осторожно взял меня за руку и тихо произнес:
-Все, что было в прошлом, никак не может повлиять на настоящее, моя дорогая. В том, что случилось, есть и моя вина. Не стоит винить себя во всех смертных грехах. Раз уж вы остались живы, значит так было угодно небесам…
   Я снова промолчала. Осторожно высвободив свою руку из рук мушкетера, я, не в силах смотреть ему в глаза, чуть отвернулась лицо в сторону. На что граф вздохнул и с пониманием закивал.
   Боль в плече постепенно успокаивалась. Причиняли дискомфорт лишь движения и несложные манипуляции, где могло быть задействовано предплечье. Бальзам согревал кожу и одновременно с этим холодил саму рану, приятно сглаживая болезненные ощущения.
-Но Ее Величество… - попыталась возразить я, пока палец мужчины не прильнул к моим губам.
-Никаких «но», моя дорогая. Раз королева вызывает вас к себе лично, значит, она очень дорожит вами и ей будет намного спокойнее, если вы отлежитесь после ранения.
   Не найдя новых аргументов для отказа, я промолчала… Разумеется, что явись я к Ее Величеству в таком виде, меня бы принеприменно разместили бы в лазарете, но оставаться во владениях бывшего супруга было сложно и даже немного боязно.
-Хорошо – сдалась я – Не беспокойтесь, сударь, я не стану стеснять вас…
-Боюсь, что сделать это вам будет невозможно, т.к. сегодня я должен буду на несколько дней покинуть Париж по службе. Особняк в вашем полном распоряжении, чувствуйте себя как дома – в комнату вошел Гримо и кивнул мушкетеру – К сожалению, я должен отправляться.
   Атос поцеловал мою руку и покинул гостиную. В окно я увидела, как граф крепит на поясе шпагу и, накинув на плечи плащ, он вскочил на коня и умчался прочь. Я задумчиво смотрела вслед удаляющемуся всаднику. Когда силуэт Атоса пропал из виду,  я невольно улыбнулась. Граф, как и прежде, был верен дружбе и королю. Легко постучав пальцами по стеклу, я развернулась и бодрым шагом направилась в зал.
-Гримо! – позвала я, бросив шляпу на камин.
-Да, графиня? – отозвался слуга и, войдя в зал, склонился в услужливом поклоне.
-Гримо, граф не оставлял никаких распоряжений относительно меня?
-Хозяин предупредил, что на время его отсутствия хозяйкой особняка являетесь вы – ответила слуга – Больше ничего он не сказал…
-Благодарю – кивнула я.
   Гримо снова поклонился и вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.

«Одна…давит пустота…я уже не та…не помню ни обманов, ни измен…Тебе я отдаю свою свободу и ничего не требую взамен…В печали твоих глаз я чувствую боль…в отчаянии фраз – забытый покой…Как реквием мечтам, звучат слова и ближе нам не стать…любовь мертва…»9

Весь мой день прошел в бесцельном брожении по особняку и прилежащим к нему территориям. Подвывая себе под нос одни и те же строки, я пыталась понять, что же все-таки чувствую к Атосу. Зачем нашла его. Зачем так стремилась жить. К чему мне вообще все это нужно.
   Зайдя в конюшни, я приказала седлать коня, на удивление, узнавая жеребца, из-за которого некогда канула в бездну вся моя беззаботная супружеская жизнь. Оседлав коня, я легко похлопала его по шее.
-Надеюсь, этот раз ножки у тебя не подкосятся, дружище – проговорила я, после чего, пришпорив жеребца, унеслась в сторону леса.

***
-Ваше Высокопреосвященство – поклонившись, сказал мужчина – Наши догадки оказались верны. Миледи действительно жива и числится, как доверенное лицо самой королевы.
-Граф де Рошфор – как всегда задумчиво произнес Ришелье – Это все, что вы хотели сообщить мне?
-Ваши гвардейцы сегодня ранили ее… - начал было граф.
-Я думал, что ясно выразился, чтобы она была мертва! – закричал кардинал – Если в ближайшее время она не умрет – вы окажетесь в Бастилии!
-В драку вмешался граф де Ля Фер – пояснил Рошфор.
   Кардинал поднялся и прошелся по комнате, сцепив руки за спиной. Мужчину бесило то, что его обвела вокруг пальца женщина. Безусловно, хитрая, изворотливая, мстительная, но все же… Попытки избавиться от «языка» не увенчались успехом. Я располагала весьма весомой информацией и всегда могла, при желание, отомстить Арману. Именно поэтому его так беспокоило мое существование. К тому же само осознание того, что я оставила службу у него и присягла на верность Его и Ее Величеству…
-Так значит, Атос взял опеку над Миледи? Замечательно… Рошфор, установить наблюдение за особняком Винтер, докладывать мне о любых ее передвижениях!
-Будет сделано, Ваше Святейшество – поклонился граф – Что прикажете делать с мушкетерами?
-Я подготовлю все необходимые бумаги и если он или его друзья попытаются помешать нам, в чем я ни секунду не сомневаюсь, мы обернем все это, как препятствие аресту и заговор…
-Как вам будет угодно, Ваше Высокопреосвященство – склонив голову, произнес Рошфор.
   Граф взял свою шляпу и, отдернув плащ, вышел прочь. Кардинал задумчиво глядел в одну точку, поглаживая по голове своего немецкого дога. Нервно прикусывая губу, он взял перо и стал сосредоточенно строчить приказы и необходимые документы.

***
-Меня беспокоит отсутствие Атоса – нетерпеливо отметил д’Артаньян.
-Ну, может у него тоже появилась кузина – в шутку предположил Арамис.
   Друзья разразились громким смехом. Вскоре на горизонте показался Атоса. Граф подбил коня, заставляя его скакать быстрее.
-Надеюсь, я не заставил себя долго ждать, друзья? – спросил он.
-Атос, неужели какая-то дама, наконец, смогла завладеть вашим сердцем? – д’Артаньян вскочил на коня и подтянул повод.
-Не говорите глупостей, друг мой, в моей жизни была только одна женщина – ответил граф, слегка улыбнувшись – В путь, господа! Англия ждать не будет!
-Похоже, что вы, Арамис, судите сугубо по себе – усмехнувшись в усы, произнес толстяк.
-Портос!
-Арамис!
-Портос! – препирался аббат.
   Суда по всему, такой спор забавлял обоих, т.к. Рене не упускал момента улыбнуться своей ангельской улыбкой, а барон, то и дело, тихо усмехался. Но спор продлился не долго.
-Господа, мы не будем ждать вечно – крикнул граф – Мне хотелось бы поскорее вернуться в Париж!
-Не уж то Арамис был прав… - рассмеялся д’Артаньян.
   Но граф уже ничего не слышал и несся вперед навстречу опасности. Пришпорив коней, друзья помчались следом. Очень скоро от окраин Парижа мушкетеры добрались до бухты. К счастью, на этот раз порты оказались открыты и разрешение кардинала не требовалось. Поэтому, чтобы добраться до Англии, было достаточно заплатить капитану. Г-н д’Артаньян остался расплачиваться с капитаном, что так мило согласился доставить их в Англию «всего лишь» за 10 ливров, в то время, как остальные принялись осваиваться в каюте.

***
   Вернулась в особняк я только к ночи. К ужину решила не спускаться. Я поднялась в свою спальню и присела на подоконник. Облокотившись спиной об открытую створку, а ногу уперев в оконную раму, я положила локоть на колено и устремила взгляд вдаль.
-Ну, что ж, благородный Атос, будем надеяться, что в ближайшее время все утихнет… - себе под нос проговорила я.
   Ночь выдалась тихая и звездная. Ветер стих еще ближе к вечеру и сейчас не было слышно ни шороха листвы, ни отдаленного звона колокольчиков, что были развешаны в беседке. Тишину нарушали лишь негромкие песни сверчков. Я снова задумалась, попутно пересчитывая звезды. Досчитав вплоть до тридцать седьмой, я почувствовала, что начинаю засыпать. Лишний раз рисковать вывалиться из окна со второго этажа, мне не хотелось, поэтому я покинула свой укромный уголок и, скинув костюм, прилегла на кровать. Поудобнее подмяв под себя подушки, я прикрыла глаза и вскоре уснула.
   Утро подкинуло свои сюрпризы… Проснулась я от того, что кто-то сосредоточенно подстригает розовые кусты под моим окном. Делалось это скрупулезно и долго, что просто выводило меня из себя. Когда же я, наконец, поняла, что спать мне больше не дадут и скрепя сердцем оставила множественные попытки уснуть снова, я потянулась и зевнула.
-Ненавижу утро… - простонала я, после чего подперла голову рукой и исключительно ради интереса глянула на часы – Половина девятого… Господи, какая же рань…
   Через пару минут в мою комнату вошел Гримо, чтобы сменить мою повязку. Откуда он узнал о моем пробуждении мне было непонятно, от чего в голову стали забредать подозрения, что клацанье садовыми ножницами было намеренным.

я крепко сжала его в руке и с силой опустила на голову капитана. Тот покачнулся и упал без чувств. На этот раз «покорнейший зритель» молчать не стал. Повыхватывав из ножен шпаги, солдаты ринулись на меня. Тяжело дыша, я подняла свою шпагу и приготовилась, возможно, к своему последнему бою. Т.к. гвардейцы летели на меня со всех четырех сторон, да и увечий у меня прибавилось, мне оставалось только молить Бога, чтобы он совершил какое-то чудо, чтобы спасти меня. Стоило этой мысли посетить мою белокурую голову, как в воздухе зазвучали выстрелы. Двое солдаты упали за мертво, третьему же удалось добраться до меня. Однако, я была так сильно испугана, неожиданной помощью, что резко развернувшись в сторону противника, словно цыпленка, насадила его на лезвие своей шпаги. Через пару мгновений последовал еще один выстрел и четвертый нападавший так же, упал к моим ногам. Когда бой был окончен, а противник повержен, я судорожно огляделась в поисках своего неизвестного «ангела-хранителя». Только сейчас я заметила, что чуть поодаль от нас находилась низина. Как раз из этого, так называемого, укрытия и стали появляться сначала шляпы с бело-голубыми перьями, а после и сами мушкетеры.
-Попала… - тихо произнесла я – Меж двух огней…
   Если вы думаете, что я должна была сразу же кинуться в распростертые объятия моих спасителей, то вы крупно ошибаетесь. За подобную оплошность, я могла, как минимум, оказаться на допросе. Безусловно, я была на хорошем счету у Его и Ее Величества, поддерживала теплые дружеские отношения с капитаном д`Тревилем, но исключительно с ним! Солдаты, что входили в роту, которой командовал Тревиль, знали меня в лицо, а вот остальные… Поэтому я поспешила удалиться, до того момента, как меня настигнет моя же охрана.
-Графиня! – закричал кто-то.
   Голос, окликнувший меня, показался мне знакомым, поэтому я автоматически обернулась. Как вы думаете, кто же представился моим глазам? Конечно же Гримо! Слуга бежал вслед за мной, а за ним гордо вышагивал капитан королевских мушкетеров, в окружении своих солдат.
-Г-н д`Тревиль? – удивленно спросила я, когда капитан приблизился ко мне – Но как вы узнали, что я здесь?
-Ко мне приехал Гримо и сказал, что за вами погоня. Я оставил солдат отвоевывать особняк, а сам бросился за де Жюссаком. Когда же, мои ребята догнали меня, мы объехали территорию и спустились в эту низину, откуда и стреляли по этим рябчикам – пояснил мушкетер, по блеску в его глазах, было видно, что он доволен своими «сыновьями» - Что нужно от вас, Миледи, этим головорезам?
-Им нужна моя голова на золотом блюде – ответила я, пиная ногу, пребывающего до сих пор без сознания, капитана гвардейцев – Де Жюссак скоро придет в себя, мне нужно уехать, как можно, дальше.
   Тревиль опустил презрительный взгляд на гвардейца и, кивком головы указав на него, приказал мушкетерам увести его. Когда же, солдаты связали и оттащили де Жюссака подальше, капитан вновь обратился ко мне:
-Сейчас вы едите с нами, сударыня. Мои люди обеспечат вам безопасность до возвращения вашего друга Атоса.
-Не стоит, г-н д`Тревиль – с мягкой улыбкой возразила я – Я смогу постоять за себя. Безусловна, я очень благодарна вам за оказанную помощь и спасение моей никчемной жизни, но я прошу вас, не говорите ничего г-ну Атосу. Не стоит вмешивать его в мои проблемы, у него их и без меня предостаточно.
   С этими словами я убрала шпагу в ножны, предварительно тщательно отчистив лезвие от крови платочком, что протянул мне Гримо. Подобрав с земли свою шляпу и отряхнув ее от пыли, я склонилась в поклоне перед капитаном и отошла к своей лошади. Жеребца под узду держал мушкетер.
-Вы ранены – попытался аргументировать капитан, наблюдая за тем, как я пытаюсь влезть в седло.
-Это всего лишь царапина – отпарировала я, при помощи, подошедшего солдата, оседлав таки коня – Гримо, передай своему господину, что я безмерно благодарна за оказанную мне милость. Это мое тебе последнее поручение.
   Слуга активно закивал. Не дожидаясь пока вмешается д`Тревиль, я подбила коня и унеслась в даль. Только пыль поднималась из-под его копыт, затуманивая наше отдаление.

***
   К этому времени Атос, Портос, Арамис и д`Артаньян уже были в Англии. Совсем скоро они добрались из Дуврского порта в Лондон и теперь отдыхали в одном из трактиров. Сейчас отменным аппетитом мог похвастаться не только здоровяк-Портос, но и д`Артаньян, и Арамис. Не ел только Атос. Граф о чем-то думал, молча попивая вино. Интуиция частенько подсказывала ему приближающиеся проблемы, и мушкетер внимательно прислушивался к ее голосу, получая в благодарность только верные ответы. Вот и сейчас, преследовало чувство опасности и некоего волнения. Атос все время находился в напряжении, ожидая предательства и подставы. Лицо его было бледным от недосыпания и отсутствия аппетита. Как и прежде, внимание мушкетера скакало от одной мысли к другой, одна все же заставила его зациклиться. Препятствовать их миссии в Англии было некому, т.к. переговоры были выгодны не только французской короне. Можно ли допустить, что опасность грозил даме, что он оставил одну в почти незащищенном особняке? От этой мысли, Атосу стало только хуже. Разум его уже вырисовывал страшные картины моего разоблачения и казни. Мужчина нахмурился и еще глубже погрузился в раздумья. Первым это заметил гасконец:
-Вы здоровы, друг мой? – спросил д`Артаньян – Вы так бледны и почти ничего не едите…
-Я уверяю вас, что я в порядке, друзья – ответил Атос и поднялся из-за стола – Прошу меня простить, господа, я очень устал с дороги.
   Сказав это, мушкетер поднялся и направился к лестнице, ведущей наверх. На втором этаже располагались комнаты, четыре из которых и заняли наши парижане. Проводив взглядом графа, Портос, Арамис и д`Артаньян переглянулись. В глазах у каждого читался один и тот же вопрос.
-С Атосом, явно, что-то не так – сказал Арамис – За все время пути он почти не проронил ни слова…
-И почти ничего не ел – заметил внимательный Портос.
-Кажется, я знаю, в чем дело, друзья – задумчиво произнес гасконец и направился вслед за графом.
   Войдя в комнату, д`Артаньян застал Атоса стоящим у окна. Судя по всему, граф сразу понял, кем является его гость, поэтому даже не обернулся. Мушкетер смотрел вдаль, наблюдая за алым закатом. В глаза бросалась суета, царящая на улицах, и, сказать по правде, она напрягала еще больше.
-Атос, несколько дней назад я видел Миледи. Поначалу я подумал, что мне это показалось, однако…
   Мушкетер замолчал. Грустно улыбнувшись, Атос хмыкнул и запел:

Играли смуглым янтарем плечи,
Роняли пламя в темноту свечи,
Она была со мной доступна и бесстрастна,
Но, Боже, как она прекрасна…

Черты ребенка на лице белом,
И совершенной красоты тело.
Все было похоти расчетливой подвластно,
Но, Боже, как она прекрасна…

Во мне, как будто, лед и пламя,
Восторг с презрением слились
И сатана играет нами,
И сатана играет нами,
Обманом подменяя жизнь…

И снова гаснут в темноте свечи,
И душит пьяною тоской вечер
И все мне кажется ненужным и напрасным,
Но, Боже, как она прекрасна…11

   Д`Артаньян с замиранием сердца слушал графа. Когда же Атос закончил, гасконец взял бутылку с вином и отхлебнул прямо из горлышка. Мушкетер на это только улыбнулся.
-Значит и вы видели ее? – после небольшой паузы спросил д`Артаньян.
-Графиня ожидает меня в моем особняке – ответил граф де Ля Фер – Да, друг мой, похоже, что эта порочная женщина навсегда завладела моим сердцем.
-Атос, ну неужели вы вот так вот сразу поверили ей? Вы же знаете ее…
-В том то и дело, что я знаю ее – прервал его граф и, тяжело выдохнув, отпил из бутылки вино – Я помню какой она была тогда и видел какой стала после. За столько времени я научился выделять в ее безразличном взгляде боль и грусть, презрение и гнев, интерес и восторг… По-моему, она изменилась, друг мой, во всяком случае, Анна слишком хорошо играет.
   Гасконец кивнул. Из его памяти тоже не шла эта дама. Продажная, лживая, мстительная интриганка, отравившая любовь всей его жизни, Констанцию Бонасье. Однако, это не единственное почему он запомнил меня. Думаю, вы помните, что наша первая встреча состоялась в первый понедельник апреля 1625 года (то есть ровно год назад) в небольшом городке Менге, где некогда родился Жан Клопинел (Менгский)12. В это время мне была назначена встреча с фаворитом Его Высокопреосвященства графом де Рошфором.
-Итак, Его Высокопреосвященство приказывает мне… - говорила я.
-…немедленно вернуться в Англию и оттуда сразу же прислать сообщение, если герцог покинет Лондон.
-А остальные распоряжения?
-Вы найдете их в этом ларце, который вскроете только по ту сторону Ла Манша.
-Прекрасно. Ну, а что вы намерены делать? – спросила я, отогнав от себя мысль о довольно таки излишней таинственности.
-Я возвращаюсь в Париж.
-Не проучив этого дерзкого мальчишку? – опрометчиво обмолвилась я.
   Граф де Рошфор собирался ответить, но не успел и раскрыть рот, как д`Артаньян, слышавший весь разговор, появился на пороге.
-Этот дерзкий мальчишка сам проучит кого следует! – воскликнул он – И надеюсь, что тот, кого он собирается проучить, на этот раз не скроется от него.
-Не скроется? – переспросил Рошфор, сдвинув брови.
-На глазах у дамы, я полагаю, вы не решитесь сбежать?
-Вспомните, - воскликнула я, видя, что граф хватается за эфес своей шпаги – вспомните, что малейшее промедление может все погубить!
   Дуэль так и не состоялась. Рошфор вскочил на седло, а кучер кареты, в которой я приехала, обрушил град ударов кнута на спины своих лошадей. Так, во весь опор мы с Рошфором помчались в противоположные стороны, оставив юного гасконца багроветь от ярости в окружении хозяина гостиницы и его немного численных слуг.
   После этакого знакомства, д`Артаньян еще не раз вспоминал меня, вырисовывая мой образ, стараясь воссоздать его, как можно, детальнее. В мыслях он не однократно прокручивал составленное им мое описание: «Его собеседница, голова которой виднелась в рамке окна кареты, была молодая женщина лет двадцати – двадцати двух. Она была молода и красива. Красота ее тем сильнее поразила меня, что она была совершенно необычна для южной Франции, где я жил до сих пор. Это была бледная белокурая женщина с длинными локонами,

Еще один день катился к закату. Смеркалось, а неподалеку не было ни одной гостиницы, чтобы укрыться от, как на зло, начинающегося дождя. Похоже, что теперь Фортуна медленно, но упорно поворачивалась к героям спиной. Мушкетеры спешились и завели лошадей под пышные кроны деревьев.
-Тысяча чертей! – воскликнул гасконец – Теперь мы точно не успеем к положенному сроку!
-Не горячитесь, друг мой. Это не наша вина. Здесь уж мы бессильны... – похлопал его по плечу Арамис – Мы же можем только надеяться, что небеса будут благосклонны к нам...
   Однако, ливень упорно лил всю ночь напролет, промозглый ветер холодил, пронизывая насквозь.
«Еще не хватало свалиться с лихорадкой» - думал каждый, посильнее кутаясь в плащ.
   На утро ветер стих. День предстоял быть пасмурным, но не дождливым. Море было тихим и покладистым, волны мягко омывали берег. Возвращаться в Париж следовало, как можно быстрее, поэтому, как только дождь окончился, мушкетеры отправились в путь.

***
   Затишье царило сейчас и в Менге. Провести здесь я намеревалась еще день или два. Благо, мои скудные средства позволили мне снять меблированную комнату. Вся ночь, как, впрочем, и несколько дней, прошла в тщательном обдумывании моего дальнейшего передвижения. В Лондон вернуться я не могла:
«Лорд Винтер сразу выдал бы меня, да и сын. Бедный мальчик не смог бы удержаться и обязательно рассказал бы, что матушка вернулась» - думала я – « Будь Бэкингем жив... Да, что Бэкингем! Он и близко не подпустил бы меня к берегам Англии, не говоря уже о моем особняке в Лондоне. Быть может Швейцария?»
   Очередным утром, приведя себя в порядок, я выглянула в окно и увидела двух проезжающих на лошадях гвардейцев. Мысль о предательстве зародилась снова и было решено немедленно выдвигаться.
   Заплатив хозяину гостиницы 2 пистоля и накинув еще пару экю за молчание, я вышла во двор. Слуга уже вывел моего коня. Жеребец был накормлен и тщательно вычищен. Отказавшись от помощи, я сама вскочила в седло и унеслась со двора.
   Как бы там ни было, но все мои пути лежали к бухте. Добраться до нее мне удалось за несколько часов. Будучи уже в порту, я спрыгнула с коня и повела его в поводу. В то время, как я договаривалась с капитаном о цене своей поездки, к берегу пристало судно.
   Поднимаясь на борт корабля, идущего на Испанию, я окинула прибывших мимолетным взглядом, а когда ступила на палубу – небрежно отвернулась. В это же время, спускавшийся с корабля в компании своих друзей, Атос, вопреки всем моим ожиданиям, не только заметил даму на палубе соседнего судна, но и умудрился опознать в ней меня.
-Я догоню вас, друзья мои – простодушно сказал он друзьям и отправился в сторону готовящегося к отправке корабля.
   Мушкетеры переглянулись, но все же противиться не стали. Они придержали лошадей и медленно побрели по дороге, ведущей в Париж. Граф же пробрался на палубу моего судна, но меня уже там не застал. Отыскав капитана и расспросив его, он узнал, что интересующая его особа находиться в своей каюте. Заплатив господину достойное вознаграждение, Атос пошел в указанном капитаном направлении. Пройдя к моей комнате, мушкетер беззвучно проник внутрь, как и прежде, прикрывая лицо плащом.
   В каюту ворвался резкий порыв ветра, это открылась и закрылась дверь. Резко обернувшись, я выхватила из ножен дагу13, с намерением метнуть ее в незваного гостя. Капитан, ровно так же, как и члену команды, был предупрежден, что за все время плаванье беспокоить меня не следует, поэтому в тот момент, я думала увидеть перед собой врага. Но уже через мгновение, оружие выскользнуло из моих рук и со звоном упало на пол. Атос опустил руку с плащом, открывая лицо. Он смотрел на меня проницательно и серьезно.
-Неужели, вы хотели уплыть так и не попрощавшись? – холодно спросил он, после чего мягко улыбнулся и раскинул руки в стороны.
-Господи, граф! – воскликнула я, падая в объятья мужчины – Как вы нашли меня?
-О некоторых вещах лучше умолчать, моя дорогая. Вы покинули мое поместье, неужели Гримо не выказал вам должного уважения?
-Нет-нет, что вы! – возразила я, немного отстраняясь и откидывая назад белокурый локон – Он очень помогал мне. Но так вышло, что люди кардинала разнюхали где я. И под командованием де Жюссака и пристальным наблюдением графа де Рошфора солдаты взяли ваш особняк штурмом. Мне удалось скрыться. Я думала укрыться в каком-нибудь монастыре, но преследователи нагнали меня раньше. Если бы Гримо не нашел г-на д’Тревиля, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
   Мушкетер внимательно выслушал мой рассказ, а когда я замолчала, заботливо накинул мне на плечи свой плащ.
-Вы всегда были моей головной болью, сударыня – сказал Атос – Но я никогда не смогу расстаться с ней. Собирайтесь, мы возвращаемся в Париж. И можете быть спокойны, рядом со мной вы в полной безопасности, душа моя.
   Тыльной стороной ладони граф нежно провел по моей щеке. Встретившись с его глазами, я улыбнулась.

Милорд, это, право, неловко
Слова безрассудные ваши
Томят и ласкают, как руки,
Дурманя, влекут за собой.
Признайте, что это уловка,
Трагедия полная фальши.
О Господи, Боже! Признайте,
Что занято сердце другой!

Признайте, милорд,
Умоляю, помилуйте ту,
Что склонилась всем сердцем
Своим, никому непокорным,
Лишь к вашим ногам.
Ах, сударь, прошу, заклинаю,
О Господи, сделайте милость,
О нет, не молчите, молю,
Прикажите не верить словам!

О, сударь, простите, но взгляда
На вас я поднять не посмею,
Ведь знаю, что ваши слова
Безрассудны и в сердце мольба
И губы солгут, если надо,
Вот только глаза не посмеют
Обманом, как ядом,
Наполнить бокалы и выпить до дна...

Ваши речи зовут,
Ваши взгляды томят,
На губах восхитительный мед или яд.14

   По моему лицу снова прокатилась тень смущения и Атос это заметил. С легкой укоризной мушкетер посмотрел на меня и коснулся моей щеки легким поцелуем. Следовало уходить, если, конечно, нам не хотелось скрыться от чужих глаз в Испании. Легко отстранившись от мужчины, я отошла от него, подняла кинжал и, убрав его в ножны, взяла свою шляпу.
-Она вам сейчас не понадобиться – с улыбкой отозвался граф и, забрав у меня головной убор, выбросил его в море, через небольшое окошко.
   Поступок Атоса поразил меня. Я хотела было возмутиться, что он так распоряжается моими вещами, но улыбка на его лице не дала мне сделать этого. Послушно надев на голову капюшон и спрятав волосы, я вышла из каюты вслед за мушкетером.
Завидев нас, капитан поспешил приказать спустить на берег моего коня. Раны меня уже почти не беспокоили. Бальзам, что некогда оставил эскулап, и вправду, казалось, творит чудеса. Атос подставил мне плечо, чуть придерживая и помогая влезть в седло.
-Как ваше плечо, Анна? – ведя рядом свою лошадь и придерживая мою, осведомился граф.
-О, этот бальзам, право, чудодейственен! – ответила я – Ранение меня почти что не беспокоит.
   Такими темпами, вскоре мы вывернули на Парижскую дорогу. Атос ловко оседлал коня и мы понеслись вдогонку остальным мушкетерам. Ветер мягко хлестал по щекам, вырываясь нам навстречу. Т.к. друзья Атоса не очень то и спешили, нагнать их нам удалось почти сразу. Приближаясь к группе мушкетеров, я посильнее натянула на голову капюшон, скрывая под ним часть лица. Благо, узнать во мне ту Миледи сейчас было сложно, да и господа, врятли, были осведомлены о моем, так называемом, воскрешении. Арамис и Портос удивленно переглянулись, когда к ним присоединился Атос и некая загадочная особа. Только д`Артаньян окинул меня взглядом и еле заметно кивнул графу.
-Неужели, это та самая белошвейка? – поинтересовался Портос.
   При упоминании о Марии Мишон или герцогини де Шеврез, кем она являлась на самом деле, меня передернуло. Как это ни печально, но мне была известна история связи моего драгоценного супруга с этой вертихвосткой. Поступок ее возмутил меня до глубины души! Касалось бы это кого-то другого, мне было бы глубоко наплевать, т.к. я и сама, в своем недалеком прошлом, любила проводить вечера в тепле и ласке таких, как граф де Вард, ну, или тот же герцог Бэкингем15. Но раз дело дошло до Атоса… Не спрашивайте откуда я все это узнала, как любил говаривать кардинал: «И у стен уши имеются…». Поток моих мыслей и размышлений прервал голос Арамиса:
-Портос – мягко улыбнувшись, сказал мушкетер – Не стоит обижать даму. Ваши слова могут спровоцировать спонтанный приступ ревности…
   На моем лице под капюшоном появилась легкая усмешка. Ни для кого не было секретом, что Арамис частенько навещал герцогиню, порою, даже в ее карете парой.
«Интересно…» - подумала я – «Этот романтик говорит исключительно про себя или учитывает нас обоих? Помниться, Портос и д`Артаньян очень весело реагировали на его эти встречи».
-Ну, все-таки – не унимался толстяк – Атос, кто же ваша очаровательная спутница?
   Атос промолчал. Судя по всему, тайну моего имени разглашать сейчас он не собирался. Друзья это понимали, поэтому больше ничего и не спрашивали. Так, в полной тишине, прерываемой только постукиванием подков, мы добрались до окраин Парижа. Перед тем, как возвращаться в город, было решено остановиться в ближайшей гостинице и обговорить дальнейшие действия.
   Отыскав гостиницу и обговорив цену за снимаемую комнату, мы всем скопищем поднялись в апартаменты. Первой пропустили меня, затем вошел д`Артаньян, Портос и Арамис, самым же последним вошел граф. Он плотно прикрыл дверь и присел за стол. Опустившись на скамью, все так же скрывая лицо, я молча наблюдала за разворачивающими событиями. Атос немного помолчал, а затем обратился ко мне:
-Вы можете показать свое лицо, Анна, здесь вам ничего не угрожает.
   Поколебавшись пару мгновений, я подчинилась и медленно стянула с голову капюшон. Волосы вмиг рассыпались в стороны, волной спадая на плечи.  Гасконец воспринял все это совершенно спокойно, а вот Портос и Арамис опешили…
-Черт меня раздери! – выкрикнул в своей манере толстяк и выхватил шпагу из ножен.
   Я даже не шелохнулась. Придя в себя, Арамис ухватил друга за рукав, останавливая его.

-Вовсе нет, Оливье – возразила я – Сегодняшний день был насыщенным, а завтрашний сулит нам хлопоты и суету. И мне и вам нужен отдых и сон…
   Услышав свое имя, мушкетер улыбнулся – так могла называть его только я. На мои слова Атос утвердительно кивнул:
-Да, вы правы, Анна. В тысячный раз правы… Спокойной вам ночи.
-Спокойной ночи – ответила я и собралась уходить.
   Уже в дверях я обернулась и, несколько мгновений помедлив, покинула столовую. Войдя в свою комнату, я прикрыла дверь и облокотилась на нее спиной.
-Что же ты делаешь… - сказала я самой себе – К чему этот спектакль? Ты ведь любишь его…
   Мысли забурлили, словно горный поток. Скинув, надоевшее за день, платье, я облачилась в легкий пеньюар и легла под одеяло. Прикрыв глаза, я вздохнула. Как поступить, я не знала. Страх вновь утратить разом и друга, и возлюбленного, принуждал к излишнему смирению. С другой стороны, я все еще являлась его супругой и он уже не раз отмечал это. Промучив свою уставшую голову еще немного, я сама не заметила, как уснула.
   Утро обещало быть бурным. Проснулась я от громкого топота лошадей. Во дворе кто-то громко смеялся и что-то выкрикивал. С трудом разлепив глаза, я зевнула и поднялась с кровати. Приведя себя в надлежащий даме порядок, однако сменив шикарные платья на брюки и рубашку, я спустилась вниз. Из гостиной доносились голоса. Когда же я вошла в комнату, то увидела Атоса в компании его друзей. Теперь мне стало ясно, что поднял меня с кровати неповторимый гасконский юмор д`Артаньяна и громкий смех Портоса.
-Анна, вы уже встали – прекрасно! – отозвался Атос – Надеюсь, вы не будете против, узнав, что с нами так же едут и наши друзья?
-Конечно нет – ответила я и обратилась к гостям – Доброе утро, господа. К сожалению, меня ждет Его Величество, и я вынуждена покинуть вас. До скорой встречи.
   Таким образом, поскорее откланявшись, я не стала мешать общению друзей и спустилась во двор. Подошедшему слуге, я приказала седлать мне коня. Тот кивнул и поспешил выполнять поручение. Погода была прекрасная, свежий ветер, приятное солнце, небольшая облачность, что может быть лучше! Вскоре для меня вывели коня и я отправилась в Лувр. Король, как и обещал, ждал меня в своем кабинете. Постучавшись и дождавшись разрешения, я вошла и, сняв шляпу, склонилась в поклоне.
-Доброе утро, сир – с улыбкой произнесла я – Ее Величество еще здесь, поэтому нам нужно торопиться…
-Насколько я помню, встреча назначена на половину двенадцатого… - отметил король.
-Да, но нам следует добраться туда раньше, чтобы выбрать место, откуда мы сможем лучше следить за кардиналом и королевой.
-Да, пожалуй, соглашусь с вами, Анна… - протянул король и поднялся – Так едемте!
   Признаюсь, что на тот момент, я еле-еле сдерживала усмешку. Король был так смешон во всей своей решительности и серьезности. С трудом отговорив государя, брать с собой слугу и пользоваться каретой, мы двинулись в путь. Добраться до Пале-Кардиналь мы смогли за час, разумеется, все могло бы занять меньше времени, если бы Его Величество, то и дело, не умудрялся бы терять, сдуваемую ветром, шляпу. Если бы не мои планы, касательно Ришелье, не были бы столь важными, то я бы ни за что в жизни не согласилась бы взять с собой Его Величество. Остановились мы у задней стены, отделяющее сад от остального мира. Мушкетеров все не было. Дожидаться их приезда времени просто не было, поэтому я повела короля по потайным ходам вглубь сада. Когда же мы, наконец, достигли цели, то чуть было не столкнулись лицом к лицу с гвардейцами, что несли службу в садах своего господина. Отыскать таки удачное место для наблюдения нам удалось весьма вовремя, так как совсем скоро послушался голос кардинала.   
-Рад, что вы посетили меня, Ваше Величество – с улыбкой произнес кардинал и поцеловал руку королеве.
-Вы просто не оставили мне выбора – ответила она – О чем вы хотели поговорить со мной?
-Думаю, не стоит напоминать вам о том, как я отношусь к Вашему Величеству? Ну, так вот, я хотел бы узнать, могу ли надеяться на взаимность?
-Вы знаете, что я отвечу на это. Если вы хотели обсудить только лишь этот вопрос, то я, пожалуй, пойду. Меня ждет Его Величество.
-Не смею вас задерживать Ваше Высочество, но, боюсь, узнав об одном интересном инциденте, король не будет рад видеть вас… - нагло заявил кардинал.
-О чем это вы? – королева остановилась и резко обернулась к Его Высокопреосвященству.
-Наверняка, государь будет в ярости, узнав о том, что вы навещали меня… А уж увидев вот эти письма… - кардинал извлек из-под мантии несколько конвертов.
-С чего вы это взяли? Какие еще письма? Вы шантажируете меня? – яростно произнесла Анна.
   Слушающий все это король побледнел. Когда же кардинал заговорил о том, что содержит каждое из писем, Людовик поправил камзол и собрался покинуть укрытие. Однако, из-за своей неосторожности наступил на ветку. Та с громким хрустом переломилась. Если бы я не была так увлечена запоминанием всех речей Ришелье, то может быть, и смогла бы остановить короля. На звук мигом отозвались гвардейцы.
-Что вы так на меня смотрите, Миледи? Не хотите ли вы сказать, что это я вес испортил? – стал спрашивать король.
-Ничего, я задержу их, оставайтесь здесь… - уверила я и выхватила шпагу.
   Выйдя навстречу солдатам я мгновение помедлила, а после произнесла:
-Если придется сегодня умереть – пусть будет так… Один за всех!
-И все за одного! – послышалось в ответ.
   Обернувшись на крик, я увидела, как ко мне бегут Атос, Портос, Арамис и д`Артаньян. Мушкетеры обнажили клинки шпаг и скрестили их с гвардейцами. Наверное до Его Величества долетел звон клинком, потому что через несколько минут он уже вышел к нам.
-Прекратить! – закричал он.
   Услышав голос короля, гвардейцы замерли. На шум тут же подошел кардинал. Трудно представить каким было его лицо, когда его глазам представилась данная картина. Его Высокопреосвященство, окинул меня злобным взглядом и склонился в поклоне перед Луи XIII. Чувствуя, что сейчас случиться нечто, я поспешила обратиться к Его Величеству.
-Государь, позвольте нам удалиться – попросила я, чуть склонив голову.
-Да, Миледи, благодарю вас за помощь. Вы можете быть свободны. Надеюсь, видеть вас и ваших друзей вечером в ратуше.
-Конечно, сир… - уверила я, склонившись в поклоне.
   Что происходило дальше между Его Величеством и Его Высокопреосвященством, я не знаю. Но вечером кардинал, как и полагается, присутствовал на балу. Король вошел в зал, как всегда сопровождаемый герцогом Орлеанским, герцогом де Лонгевилем, графом де Крамайлем и другими. Совсем скоро появилась и королева. Некоторое время она стояла, принимая приветствия городских старшин и отвечая на поклоны дам. Одной из них была и я:
-Доброго вечера, Ваше Величество… - пожелала я, склоняясь в изящном поклоне.
-Доброго, моя дорогая – ответила королева.
   На ее лице сияла улыбка, в отличие от вчерашнего вечера, когда она казалась погрустневшей и даже бледной. Судя по всему король хорошо отыгрался на кардинале за сегодняшний, как смел выразиться тот, инцидент. Ее королевское высочество взяла меня под локоть и отвела в сторону. Как только она собралась что-то сказать, как скрипачи возвестили начало балета.
-После бала мы с Его Величеством ждем вас и ваших друзей у себя – с улыбкой сказала королева.
   Гости стали разбиваться по парам. Король направился к супруге коннетабля, с которой он должен был танцевать, а к королеве подошел Его Высочество герцог Орлеанский. К группе танцующих так присоединились и мы с Атосом. Когда же все встали на свои места, начался балет.
   Спустя час, а именно, по прошествии шестнадцати выходов, балет был окончен. Каждый кавалер вел свою даму на место под рукоплескания зрителей. Мельком окинув взглядом толпу, я заметила, что наш дорогой Арамис на пару с юным д`Артаньяном, уже подобрали себе пассии на вечер.
-Похоже, что Арамис сегодня будет принимать исповедь от той милой леди, а она, между прочим, фрейлина королевы – шепнула я графу и тихо рассмеялась.
   Бал прошел на славу. Завершал празднование вальс. Кавалеры приглашали своих дам. Влюбленные кружились в танце, будто голуби. В эту же толпу меня вытащил и Атос. После завершения вечера, как и было сказано, наша пятерка стояла в кабинете короля. Кроме нас и Его Величества, присутствовала так же королева и кардинал. Ришелье был хмур и мрачен. Наконец, король сказал:
-В виду сложившейся ситуации, я хочу официально провозгласить,  что Анна де Бейль отныне находиться под моим покровительством. Каждый же, посягнувший на ее жизнь, честь и достоинство, будет принеприменно наказан. Это понятно?
-Да, Ваше Величество – ответили хором.
«Что-то мне не нравится это его «честь и достоинство»… » - подумала я.
-Ваше Высокопреосвященство, надеюсь, вы все поняли? – уточнил король и, получив в ответ согласный кивок, обратился ко мне – Миледи, может быть вы хотите добавить что-нибудь?
-Да, государь… - ответила я – Окажите мне услугу…
-Что ж, в знак благодарности… Почему же не оказать? – кивнул король – Просите, чего же вы хотите?
-Я хочу спеть! Если вы позволите…
-Конечно, Анна, начинайте! – Людовик облокотился на спинку кресла и приготовился слушать меня.

Свищут ветра королевского века, листья сгоняя с крыш.
Для этих парней из любой части света дороги ведут в Париж.
«В души их просто вселился дьявол, – шепчет король в ночи.
Но среди гвардии всей кардинала лучше моих не найти!»

Шпаги в ножны, господа, вы забыли:
Мушкетёры короля не рискуют жизнью зря.
Вы же сущими чертями прослыли.
Но однако кардинал нынче снова проиграл,
Он запомнит, кто сильнее, отныне.

Их дьявольской силе можно просто дивиться,
а слава за тысячу миль.
Завтра же в Лувр вместе с ними явиться!
Вы слышите, де Тревиль?
Эта четвёрка наводит ужас даже на Ришелье.
Он гневом исходит, что черти служат не ему, а мне.

Шпаги в ножны, господа, вы забыли:
Мушкетёры короля не рискуют жизнью зря.
Вы же сущими чертями прослыли.
Но однако кардинал нынче снова проиграл,
Он запомнит, кто сильнее, отныне.16

   Моя песня привела короля в восторг! Он громко смеялся и даже аплодировал. Такое же удовлетворение получили и все остальные, за исключением Его Высокопреосвященства. Кардинал стоял молча, закусывая губы. По его лицу было видно, что будь его воля, он бы собственноручно повесил бы меня на ближайшем суку. Но, к его величайшему сожалению, наступала ему на хвост власть короля…

Примечание

1. В данном случае, имеется в виду афера д`Артаньяна с мнимым графом де Вардом. Благодаря без памяти влюбившийся в него самого служанке Кэтти ему вскоре становится известно, что на самом деле прекрасная Миледи его, д'Артаньяна, ненавидит за то, что помешал делу с подвесками, да еще и ранил графа де Варда. Так же гасконец узнает, что Миледи действительно причастна к убийству Констанции. Д'Артаньян решает отомстить. Он затевает интрижку с совсем потерявшей голову Кэтти и начинает игру с подменой писем, которые Миледи пишет графу де Варду. Интриги приводят к тому, что д'Артаньян под видом графа приходит на свидание к Миледи и, пользуясь темнотой, проводит с ней ночь. В качестве памятного подарка она дарит "графу де Варду" сапфировый перстень. По иронии судьбы ровно через сутки д'Артаньян снова оказывается в постели с леди Винтер, на этот раз она отдается ему зная, кто он. Миледи настолько пленительная, что молодой человек решает признаться во вчерашнем обмане и со смехом сообщает своей любовнице, что "вчерашний де Вард и сегодняшний д'Артаньян - это одно лицо". Однако эта новость вовсе не вызывает у Миледи ответной веселости, напротив, она рассержена. Придя в ярость от того, что ее тайна становится известна, Миледи пытается убить д'Артаньяна (сначала лично, затем, призвав на помочь слуг), но молодого человека спасает Кетти. Едва вырвавшись из дома Миледи д'Артаньян бежит (наряженный к тому же в женское платье, так как его одежда осталась в спальне у разъяренной леди Винтер) к Атосу.  Д'Артаньян рассказывает Атосу все, что произошло между ним и Миледи, и делится с мушкетером своим подозрением, что Миледи и считающаяся умершей жена Атоса - одна и та же женщина. Атос узнает в сапфировом перстне, подаренном "графу де Варду" фамильную драгоценность графов де Ля Фер, перстень своей матери, который он сам в свое время подарил своей юной супруге. Это окончательно убеждает гасконца и его друга в том, что Анна де Бейль не умерла.

2. I am lost! – Я погибла!

3. I must die! – Я должна умереть!

4. В возрасте около пятнадцати лет Миледи вступает в отношения с молодым священником, отправлявшем службы в монастырской церкви. По словам лилльского палача, инициатором отношений была Миледи, «совратившая» священника, однако данное свидетельство, возможно, необъективно, поскольку сам палач был родным братом «совращенного». Монахиня и ее любовник решают бежать. Для того, чтобы добыть деньги на побег, любовник решает украсть и продать церковные сосуды, однако кража была обнаружена и преступная пара оказалась схваченной прямо накануне побега. Суд приговорил обоих к клейму. И лилльский палач был вынужден заклеймить родного брата. Миледи же удалось бежать до исполнения приговора при помощи сына тюремщика, которого она, опять же по свидетельству палача, «обольстила». Палачу было известно, где укрывается беглянка, и он решил лично ее покарать — он выследил Миледи и заклеймил цветком лилии. Остается неясным, почему, сделав это, палач не доставил миледи в тюрьму. Объяснений этому факту он не дает. Из этого можно сделать вывод, что палач был влюблен в очаровательную леди и отомстил ей и брату за разбитые надежды и грезы. Однако, т.к. он, палач, был неравнодушен к Миледи, он решил, что лучше дать ей свободу, чем вернуть в монастырь и, тем самым, отдать под стражу.

5. Песня группы Oner – Вампир

6. Песня из мюзикла «Человек, который смеется»

7. В данном случае граф воспользовался древним феодальным правом вершить суд в своих владениях над всеми подвластными ему лицами (в том числе и над женой, как подчиненной ему особой).

8. Обнаружение на плече любимой супруги клейма привело к тому, что граф де Ля Фер собственноручно повесил бесчувственную жену на дереве. По невыясненным причинам повешение не привело к смерти Миледи, она выжила и сумела скрыться. Сам граф де Ля Фер решил отказаться от своего титула и имущества, способствовал распространению слухов о своей смерти, сам же покинул провинцию Берри и отправился в Париж, где, открыв свое имя лишь господину д`Тревилю, получил плащ  мушкетера под имением Атос.

9. Песня группы Dark Princess – Реквием мечтам

10. «Мышеловка  отнюдь  не  изобретение  наших  дней.  Как  только  общество изобрело полицию, полиция изобрела мышеловку. Принимая во внимание, что читатели наши не привыкли еще к особому языку парижской  полиции и что  мы  впервые  за  пятнадцать  с  лишним  лет  нашей сочинительской  работы употребляем  такое  выражение  применительно  к  этой штуке, постараемся объяснить, о чем идет речь.      Когда в  каком-нибудь доме,  все  равно  в  каком,  арестуют  человека, подозреваемого в преступлении, арест этот держится в тайне. В первой комнате квартиры устраивают засаду из четырех или  пяти полицейских, дверь открывают всем, кто бы ни постучал, захлопывают ее за ними  и арестовывают пришедшего. Таким образом, не проходит и двух-трех дней,  как все постоянные  посетители этого дома оказываются под замком. Вот что такое мышеловка…» (Александр Дюма «Три мушкетера»; «Мышеловка в семнадцатом веке»)

11. Песня исполнителя Сергея Трофимова - Как она прекрасна («Свечи»)

12. Жан Клопинел (Менгский) – средневековый поэт, создавший вторую часть знаменитой поэмы «Роман розы». Начал же поэму Гильом де Лоррис.

13. Дага — кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV—XVII веках. До 1400 года даги были в большей степени оружием простолюдинов. Но уже в XV веке они становятся оружием рыцарей, в частности, использовались в Битве при Азенкуре в 1415 году. В XV и первой половине XVI века законодателями моды в фехтовании считались испанцы. Клинки толедских мастеров и широкое распространение дуэлей привело к появлению стиля Эспада и дага (исп. espada y daga), когда шпага в правой руке использовалась для атаки, а дага в левой руке для отражения ударов противника. В связи с этим наиважнейшей частью даги является гарда, на которую приходятся основные удары клинка противника. Кроме оружия ближнего боя дага использовалась как кинжал для удара милосердия — последнего удара, наносимого смертельно раненому, но еще живому противнику. Дага имеет вид короткой, не превышающей в длину 50-60 см, колюще-режущей шпаги с узким клинком и усиленной гардой. Клинок имеет плоскую, шириной от полутора до двух с половиной сантиметров, или четырёхгранную, с шириной грани, равной 1 см, форму. Эфес даги имеет широкую гарду. Гарды могут быть в виде чаши или в виде дужек. Даги могли иметь различные ловчие устройства, например, между рукоятью и клинком вставлялась пластина с изогнутыми к острию концами. Она предназначалась для перехвата конца шпаги противника либо могла быть ловушкой для вражеского клинка. При ношении дагу без ножен держали за поясом с правой стороны, чтобы облегчить её выхватывание левой рукой. В поединке дагу, как и шпагу, выставляли остриём вперёд, нацеливая его на уровень шеи противника. Во время поединка на дагу ловили удары и выпады клинка шпаги противника, а шпагой в правой руке проводили ответные удары. Отличительной особенностью фехтования с использованием даги является наличие большого количества вариантов двойных действий — комбинаций двойных защит и ударов. Кроме оборонительных целей дага использовалась как наступательное оружие на коротких дистанциях.
«Дритто скуалембратто» — косой удар в правую ключицу, и, продолжая атаку, резкий выпад дагой под мышку противнику. Самый сложный вариант: длинный клинок мешает короткому, и дага, подражая ловкому слуге-пройдохе, должна быть ниже господина, пропуская его вперёд на треть движения. (Генри Лайон Олди, Песни Петера Сьлядека)

Для защиты руки испанская дага имеет широкую пластину в виде изогнутого треугольника, сужающуюся к навершию рукояти (исп. en berceau), зачастую украшенную чеканкой. Для отражения ударов служат длинные прямые дужки гарды. Клинок плоский, прямой, однолезвийный, с широким основанием (исп. ricasso).

Немецкая дага имеет ловушку для вражеского клинка в виде расходящихся в стороны боковых клинков, приводящихся в действие специальной пружиной. Она состоит из двух соединенных шарнирно с основным клинком деталей, которые откидываются пружинами в стороны. Освобождались захваты нажатием на кнопку-запор рукояти. При попадании шпаги противника в полученный таким образом трезубец остриё клинка могло переломиться.

Швейцарская дага обычно носилась в одних ножнах вместе с двумя или тремя ножами.

Японская дага (сай) имеет узкий круглый или многогранный клинок. Гарда представляет собой узкие дужки, направленные вперед по направлению клинка.

14. Песня исполнителя Юлии Алямовой – Милорд

15. В свой «английский» период леди Винтер успела стать любовницей герцога Бэкингема (к такому выводу можно прийти, основываясь на словах самого герцога, который в качестве причины похищения леди Винтер подвесок Анны Австрийской называл «месть ревнивой женщины»). Обстоятельства окончания связи с Бэкингемом до конца не известны. Возможно, разрыв был связан с тем, что Бэкингем воспылал страстью к королеве Франции Анне Австрийской. Однако платоническая любовь к королеве Франции вовсе не препятствовала его плотским развлечениям. Это свидетельствует сам герцог, довольно прозрачно намекая на то, каким образом Миледи "мирилась" с ним, чтобы получить доступ к подвескам. Возможно, как показывает позднейшее увлечение графом де Вардом, миледи чрезвычайно болезненно воспринимала недостаточный интерес к себе со стороны лиц, которыми увлекалась сама.

16. Песня исполнителя Нелли Путиной – Мушкетеры короля

Анри, воспринимаю любую оценку! Я очень смирная в этом плане)

Хм, благодарю!)) Бета у меня есть, вот только...не важно))) Кстати, на счет недочетов! Разумеется, я учту!)))) Буду исправляться))